Человек в поисках смысла
Именно поиск смысла жизни, по мнению создателя логотерапии Виктора Франкла, является путем к душевному здоровью, а его утрата — главной причиной не только нездоровья, но и множества других бед. Появился новый класс неврозов – «ноогенных», когда традиционные техники лечения оказываются недейственными и необходима психотерапия, концентрирующая свое внимание на духе и смысле жизни, на поиске человеком этого смысла – логотерапия (логос означает «смысл», и он также означает «дух»). Для борьбы с невротическими симптомами в логотерапии используется самотрансценденция, способность к самоотстранению: человек обретает себя настолько, насколько забывает себя ради дела, друга, общества… Борьба человека за свое «я» обречена на неудачу, если она не посвящена чему-то за пределами его «я», чему-то находящемуся над ним.
Чувство потери смысла существования человека, который бы делал его жизнь наполненной, Франкл назвал «экзистенциальным вакуумом» (или фрустрацией воли к смыслу). «Воля к смыслу» — наиболее фундаментальная, по мнению Франкла, мотивационная сила в человеке: он мотивирован главным образом поиском смысла своего существования. Психоанализ Фрейда ставит в центр своей мотивационной теории принцип удовольствия. Однако, на самом деле, чем больше человек старается достичь удовольствия, тем меньше он его получает – благодаря тому фундаментальному факту, что удовольствие является побочным следствием реализации наших стараний, но оно разрушается по мере того, как из него пытаются сделать самоцель. И это, кстати, является механизмом, определяющим большинство случаев сексуальных неврозов: человек не может получить сексуальное удовольствие, если пытается добиться только его.
И таких феноменов, которых, подобно удовольствию, нельзя достичь напрямую, но только в ходе достижения других целей, — много:
Чистой совестью нельзя завладеть, ее можно лишь обрести, делая что-то ради самого дела, или ради другого человека; она возникает только как побочное следствие, и исчезает в тот самый момент, когда к ней начинают стремиться.
Человек, который стремится иметь хорошее здоровье — в той степени, в которой прилагает к этому усилия, заболевает нервным заболеванием, которое называется ипохондрией.
Удовольствие, власть, самореализация, любовь, здоровье, счастье, деньги, чистая совесть – не могут быть реальной целью человеческого поведения, они по независящим от человека причинам ускользают от него по мере того, как он пытает их достичь.
Получается интересная параллель: чем больше человек старается чего-то достичь, тем с меньшей вероятностью он это получает; чем больше человек чего-то боится, тем скорее это случается. На этом двойственном факте основана такая техника логотерапии В.Франкла, как парадоксальная интенция: пациента, страдающего фобией, побуждают хоть на секунду пожелать осуществления того, чего он боится , используя при этом, насколько возможно, чувство юмора, которое помогает дистанцироваться от симптома («отделить себя от невроза, смеясь над ним»). Гордону Оллпорту принадлежат слова: «Невротик, который учится смеяться над собой, находится на пути к выздоровлению». Парадоксальная интенция является клиническим применением этого утверждения Оллпорта.
Воля к смыслу: «У нас есть возможность придавать смысл нашей жизни творчеством, переживанием Истины, познанием человека и даже страданием: когда мы уже не можем контролировать свою судьбу, мы должны быть готовы принять ее».
Одним из из важнейших экзистенциальных переживаний, вошедших в жизнь Франкла в концлагере, было следующее.
«Однажды на вечернем построении он был направлен в эшелон, который каждое утро вез определенное количество заключенных в газовые камеры. Никто из тех, кого отправляли этим утренним эшелоном, никогда не возвращался. Выбор был невелик: или броситься на проволоку под током, ограждавшую лагерь, покончить самоубийством, или попытаться бороться, использовать последние шансы. Франкл попрощался с матерью, потом с женой, после этого нужно было идти в свой сектор. Когда он шел туда, смотря на закат, он осознал, что сделал все, что мог в своей жизни сделать, и в первый раз ощутил, что у него нет уже никаких обязательств, никакой необходимости принимать решения. Он свободен от всего, от долга, забот, и на смену мрачному чувству пришло ощущение легкости, которой он не знал раньше. Его жизнь была уже завершена, и он оказался в позиции наблюдателя, который спокойно, беспристрастно смотрит на то, что будет дальше, что принесет жизнь — от него уже ничего не зависит.
Трудно описать, тем более понять, какие глубокие эмоции вызвали эти мысли, это осознание, — чувство счастья, благодарности, радости и удовлетворенности завершившейся и осуществившейся жизнью, чувство связанности со всем на свете, со всем сущим, с собой и миром… По пути к бараку, когда Франкл попрощался со своей жизнью, ему стало уже совершенно ни к чему себя убивать. У него возник интерес: а что еще может предложить ему жизнь, он ощутил себя в позиции зрителя в кино, который интересуется, чем закончится фильм. Эта позиция, определяемая его понятием самодистанцирования, или самотстранения, как одной из базовых характеристик человека, приняла в тот момент весьма интенсивную форму, позволяя выйти за пределы самого себя, своей собственной жизни и посмотреть на все со стороны. Ничего, думал Франкл, в этот момент еще не доказано, потому что пока эшелон не пришел и не отвез меня в газовую камеру, жизнь открыта для всего, даже для самого невероятного и невозможного. Жизнь сохраняет свою открытость, в ней уже нет ничего предопределенного, — даже когда нельзя надеяться, всегда есть какая-то надежда вопреки любой безнадежности, даже самое невозможное иногда может оказаться возможным. Последнее достоинство человека оказывается в том, чтобы ждать, что жизнь откроет тебе сейчас, быть открытым к этим возможностям, не исключать никакую из них, принимать и допускать любую. Нужно преодолеть гордыню, будто ты знаешь заранее, чем все кончится. Это неправильно: нельзя быть настолько уверенным и точно знать, чем все завершится, посмотрим, что еще будет. Ведь никто не может гарантировать тебе на сто процентов, что ты погибнешь. Раз так, значит твоя личная ответственность заключается в том, чтобы быть открытым всем возможностям, которые могут возникнуть. Может быть, эшелон взорвут, а возможно, он уйдет куда-то в другое место, где нет газовых камер.
Пессимизм, думал Франкл, не то же самое, что пассивность; наоборот, именно активность и порождает пессимизм. Если в XIX веке был необходим оптимизм, чтобы содействовать прогрессу, то сейчас нужно быть пессимистом, но активным, делая все, что можно. Позже Франкл определил свое мировоззрение как трагический оптимизм, который выражается формулой: дела обстоят плохо, но если мы не будем делать все, что можно, то они будут еще хуже, так что многое зависит от нас. Франкл говорил, что эта установка соответствует методологии науки Карла Поппера, его принципу фальсификации, в соответствии с которым научная теория считается верной, пока она не опровергнута. Наши представления о жизни также, в соответствии с этим общим принципом, должны считаться верными, пока сама жизнь их не опровергнет. В 1943 г. Франкл назвал сформулированную им для позицию эвристическим оптимизмом: никто не может мне доказать и гарантировать полностью, что я завтра погибну в газовой камере, поэтому пока есть хоть ничтожный шанс, я должен сделать все, чтобы этот шанс не снижать.
На следующее утро эшелон не пришел. Это был единственный случай за всю историю лагеря, причины его неизвестны».
Это отрывок из прекрасной статьи Дм. Леонтьева «Случай» Виктора Франкла»; всю статью читайте здесь.
