По адресу Шелапутинский переулок, дом 3 стоит бывшая морозовская богадельня. Она же — бывший родильный дом  11 № имени революционерки Клары Цеткин. Объект культурного наследия федерального значения. Руина. Когда-то, много-много лет назад я родилась именно в этом доме…

«От Николоямского переулка отходит Шелапутинский, названный так по имени владельца участка на углу этого переулка и Николоямской улицы, купца И.А. Шелапутина. Одно время переулок назывался Морозовским — по фамилии основателя знаменитой династии текстильных фабрикантов Саввы Васильевича Морозова, обосновавшегося здесь в 1820-х гг. Тогда он приобрел большой участок рядом с Яузой, на берегу которой стояли «казенные торговые бани». На Яузу с крутого склона холма гордо смотрел его дворец, а позади в нескольких каменных и деревянных зданиях разместилась текстильная фабрика. Она не была особенно большой: на ней в 1846 г. трудились 250 работников и они вырабатывали тканей на сумму 40 тысяч рублей. В Москве среди бумаготкацких фабрик морозовская занимала восьмое место». (С.К. Романюк «По землям московских сел и слобод» )

 

 Снимок 1911 года.

Владение было составлено в 1820—1840-х гг. из нескольких старых усадеб. Сохранился небольшой, сильно перестроенный ампирный ансамбль, включающий дом, 1820-х гг. и флигель 1835 г.

В глубине участка сохранился еще один корпус начала XIX в. На месте богадельни стоял главный дом усадьбы с классической композицией фасада. Здание богадельни поставлено с характерным для эпохи отступом от линии переулка. Крупный масштаб окон, прорезающих протяженный, слабо расчлененный главный фасад, придает ему значительность большого общественного здания. Однако, суховатая псевдоклассическая обработка фасада не отличается богатством внешнего оформления. Со стороны двора между ризалитами выступает объем старообрядческой молельни.

Строительство было закончено в 1891 г. Здание построено по проекту архитектора М. И. Никифорова. Было получено разрешение от Московской городской управы, и по дарственной в 1891 году Давид Абрамович Морозов передал это здание Московскому купеческому обществу для создания здесь богадельни.

Вот что пишет Г.Н Ульянова в своей статье «Морозовы и московская благотворительность» о благотворительности Морозовых при устройстве богадельни:

«Добротное двухэтажное здание богадельни находилось в Рогожской, в Шелапутинском переулке, на крутом берегу реки Яузы. В заявлении на имя старшины Московского купеческого сословия А.Г. Кольчугина Давид Абрамович писал, что решил учредить богадельню «для призрения бедных престарелых или лишившихся по болезни возможности к труду лиц обоего пола, всех сословий», а также детский приют для сирот. (В дальнейшем, по решению жертвователя, сиротское отделение устраивать не стали.) Прием в богадельню призреваемых осуществлялся по решению попечительного совета заведения, однако при этом Д.А. Морозову и членам его семьи принадлежало право помещать по своему усмотрению до одной трети всех пациентов. В 1892 г., в богадельне, которая была рассчитана на 150 человек, содержалось более 120 призреваемых. После пожертвования вдовой Давида Абрамовича — Елизаветой Павловной — 135 тыс. руб. число мест увеличилось, и количество призреваемых достигло в 1906 г. 243 (и оставалось таковым до 1914 г.).

Давид Абрамович отличался глубокой религиозностью, перенятой от родителей — отца Аврамия Саввича и матери Дарьи Давыдовны, ушедшей в конце жизни в монахини и окончившей свой земной путь в 1888 г. как «в инокинях схимница Девора» . В богадельне был устроен единоверческий храм (Д.А. Морозов принадлежал к единоверию) в честь святых благоверных князей Федора и чад его Давида и Константина, Ярославских и Смоленских Чудотворцев. Вначале храм был единоверческим, но из-за того, что большинство обитателей были православными, службы посещались плохо. После смерти Д.А. Морозова (в 1895 г.) его вдова — Е.П. Морозова — вошла в купеческую управу с заявлением о преобразовании храма в православный, после чего было разрешено проведение в храме православных служб (при оставлении его единоверческим), а единоверческие службы стали проводиться лишь в памятные дни семьи Д.А. Морозова (к примеру, в день рождения и тезоименитства). Все остальное время в церкви шли православные службы».

После 1917 г. старорежимное понятие „богадельня” не вписывалось в картину нового мира. И в стенах приюта обосновался роддом, просуществовавший в этих стенах  долгие десятилетия.

 

Клементина Черчилль, жена Уинстона Черчилля, основатель и председатель Комитета помощи России, в 1945 году с благотворительной миссией посещала Россию. Э. Д’Астье (d’Astier Emmanuel) в своих мемуарах  «Боги и люди. 1943—1944» так вспоминает свою встречу с К.Черчилль в 1945:

«Мне вспоминается одна встреча в 1945 году. Клеманс Черчилль только что вернулась из полуторамесячного путешествия по России. Она рассказывала мне о своей поездке. Ее рассказ — это своего рода «Персидские письма» Монтескье.

В своём докладе об этой 1,5-месячной поездке, говоря о стране, о ее женщинах, ее детях, Клеманс Черчилль не устает повторять, что повсюду встречала надежду, веру, стойкость, ненависть к войне:

«Забота, которой окружены дети, показалась мне проявлением великой веры в будущее, характерной для всей России. Их дети очаровательны, они красивы и на редкость воспитанны. Особенно радостно видеть, как счастье возвращается в разрушенные города и села, и теперь, когда с ужасом мрачной ночи покончено, надежда озаряет лица мужчин и женщин… Я поняла, что нахожусь на пороге нового, обширного, неисследованного мира… шестнадцать республик, входящих в орбиту Советского Союза, с их разными вкусами, обычаями, традициями и культурами открывают бесконечные перспективы для изучения страны и ее понимания… Покидая Москву и бросая на нее последний прощальный взгляд, я молилась: «Да исчезнут трудности и непонимание и да сохранится дружба».

Уезжая, госпожа  Черчилль записала в золотую книгу родильного дома имени Клары Цеткин следующую фразу: «Если бы мне снова довелось иметь ребенка, я хотела бы доверить его судьбу этому учреждению».

Роддом сильно пострадал во время войны, в 1942 году  в него попала бомба. «Завтра, 15.06.10, ученикам высших классов гор. Палафружел,обл.Жирона, в Испании, уже третий раз буду рассказывть «О Войне» и в этот раз хочу им рассказать о событиях проишедшие в июле 1941г. Эти события связанны с бывшим роддомом им. Клары Цеткин. Наш детдом для испанских детей N 12 находился в здании пер. Шелапутинский N1. Во дворе нам построили покрытые бревнами траншеи, где мы прятались во время налётов немецкой авиации. В один из этих дней,фашисткая бомба упала на краю каменной ограды, разрушила левую часть её,сорвала часть металлической решетки и к счастью не взорвалась. Отстроенную после этого поврежденная часть ограды, можно отличить много лет спустя от оригинальной части». (Angel Belza Ventura, C/Ponent 8 A,17130 La Escala,(GI), Espaa).

Лев Колодный в статье «Дома и горы, незнакомые Анне Карениной» так описывает нынешнее состояние дома № 3 по Шелапутинскому переулку:

«Внук Саввы, Давид Морозов, на месте бывшей мануфактуры поручил маститому архитектору Михаилу Никифорову построить богадельню для призрения инвалидов и престарелых, а также детский приют и старообрядческую молельню. Богадельня имени Д.А.Морозова могла приютить 300 бедняков. О ней напоминают руины строений, при советской власти служивших родильным домом имени Клары Цеткин.

Руины бывшей богадельни и родильного дома признаны памятниками архитектуры. Как они охраняются государством, видно по черным стенам брошенного владения. Не раз приходил я сюда, пока нашел дом Морозовых. Двухэтажный особняк достоин мемориальной доски не потому, что его украшает портик, за которым прячутся настенные росписи, старинный паркет и двери, кованые ограждения. А потому, что усадьба на холме — родовое гнездо основателя династии, обессмертившей свое имя. Кто построил дом? Неизвестно… На плане усадьбы 1828 года вместо владельца за неумением его грамоте расписался кто-то из его доверенных лиц.»

Александр Асмолов в рассказе  «Кларин дом» так описывает его сегодняшнее состояние:

«Кларин дом

Бывая в гостях у своих московских приятелей, я непременно подхожу к окну, откуда виден стоящий во дворе старый, некогда богатый дом с колоннами. Наверное, какой-нибудь удачливый купец из нижегородской или тверской губернии, решив перебраться в столицу, построил его на манер итальянских дворцов — дабы третьему Риму не совестно было. После революции его реквизировали и сделали родильным домом, дав гордое имя Клары Цеткин.

Можно представить, как в то холодное и голодное время оркестры исполняли помпезные, зовущие на подвиг марши и хлопали на ветру алые полотнища. Революционные идеи пьянили буйные головы не только в области мировой революции и гигантов первых пятилеток, но и в области человеческих отношений. Строились дома-коммуны, в которых личному отводилось места не больше чем на кладбище. Общее дело, общие семьи, общие дети. Наверное тогда было принято решение о том, чтобы новорожденных отрывать от матерей и укладывать квадратно-гнездовым способом в огромных залах. Революции нужны были беззаветно преданные воители и строители. И Кларин дом наравне с другими предприятиями добросовестно перевыполнял план. Даже во время Войны он лишь наполовину был госпиталем, продолжая своё великое предназначение. А уж потом, в пору великого послевоенного счастья, его залы переполняли испуганные крики маленьких москвичей, взывающих к своим матерям. Кинодокументалисты тех дней любили показывать кадры стройных рядов одинаковых кроваток, где лежали одинаковые сверточки, связанные по рукам и ногам. Они рождались в одинаковых условиях и им давали одинаковые имена. Из Клариного дома их выносили по одной дорожке, и потом им читали одинаковые книжки, их одевали в одинаковую одежду и пели одинаковые песни.

Прошло время. Уже не звучат здравицы в адрес великих вождей, да и их самих уже устали ругать. Обсыпалась когда-то сооруженная надпись над портиком, переименовавшая дом в один из символов революции. Почти опустел Кларин дом. Редкие голоса его обитателей не слышны за перезвонами отреставрированной рядом церкви. Сияют на закате заново покрытые золотом купола и недавно отлитые на корабельных верфях колокола.

Говорят, что в уходящем году впервые за последние 10-15 лет Кларин дом наравне с азиатскими и кавказскими именами слышит и русские имена. Дай-то Бог, найдется светлая душа и даст денег на ремонт твоих толстых стен, принявших на себя осколки в 41 году, и заасфальтирует дорожку к твоей обшарпанной двери, из которой вышло столько хороших людей. И не всё русское богатство будет уходить на покупку английского футбольного клуба, французского замка или виллы в Испании, а малая толика вернётся и тебе. Не умирай, Кларин дом, ты нам ещё послужишь.»

 

Сегодня «Кларин Дом» представляет собой большую руину, которая с каждым годом все больше и больше разрушается, медленно, но верно. И  хотя в 1997 году вышло распоряжение мэра Москвы о реконструкции, оно до сих пор так и не выполнено:

РАСПОРЯЖЕНИЕ

МЭР МОСКВЫ

7 февраля 1997 г.

N 111-РМ

В целях   выполнения    программы    комплексной    реконструкции центральной  части  г. Москвы, сохранения  комплекса  зданий памятника архитектуры ХIХ  века  «Морозовская богадельня», учитывая обращение Патриарха Московского  и Всея Руси Алексия II и в порядке подготовки к 850-летнему юбилею города:

…

5. Передать в долгосрочную аренду на 15 лет акционерному обществу «Нафтасиб» строения 1-5 по Шелапутинскому пер., 3,  общей площадью 4638 кв. м  для   проведения реконструкции  и  последующего  размещения администрации общества.

14. Контроль за выполнением настоящего распоряжения возложить  на первого заместителя Премьера Правительства Москвы Ресина В.И.

Мэр Москвы                                            Ю.М. Лужков

В сводке новостей за 2004 год появляется следующее сообщение:

«Морозовскую богадельню в Москве отреставрируют

Бывшая Морозовская богадельня, расположенная в Шелапутинском переулке в столице, будет отреставрирована. Об этом сообщили сегодня в городской администрации. Распоряжением мэра столицы Юрия Лужкова помещения бывшей богадельни передаются в долгосрочную аренду сроком на 25 лет Международному фонду защиты от дискриминации, за соблюдение конституционных прав и основных свобод человека, который и займется ремонтно-восстановительными работами. Напомним, Морозовская богадельня была открыта в 1892 году по инициативе Давида Морозова, внука известного промышленника и мецената Саввы Морозова. Построена она была для оказания помощи пожилым беднякам и сиротам.»

Однако, уже в  2006 год заместитель председателя Комитета по культурному наследию города Москвы (Москомнаследие) Александр ФИЛЯЕВ в интервью газете «Московская перспектива» признает:

«В аварийном состоянии сегодня находятся 27 объектов. В их числе и городская усадьба XIX века — Морозовская богадельня в Шелапутинском переулке.»

На дворе год 2014. Здание так и не начали реставрировать… Оно продолжает разрушаться…

Впрочем, не всё так плохо.

Вот мой снимок, сделанный в мае 2018: 

Здание и территорию вокруг него всё же начали реконструировать: дело сдвинулось с мёртвой точки. Здесь будет находиться правовой центр, к котором разместятся службы, связанные с социально-правовой обеспеченностью населения.